В этом же регистре слева располагается изображение Небесного Иерусалима в виде города, обнесенного стенами со множеством башен и ворот. Внутри него, за восемью престолами, представлены святые по чинам: апостолы, мученики, преподобные, отшельники (юродивые), пророки, святители, мученицы и преподобные жены. Напротив, в правом верхнем углу иконы, – ангелы, свивающие небо в свиток (Откр. 6 : 14).
Вдоль левого поля иконы изображены крылатые монахи, возносящиеся в Небесный Иерусалим. Этот сюжет иллюстрирует видение египетского подвижника Иоанна Колова (V в.) и ряд других монашеских видений. Симметрично ему, вдоль правого поля, представлено низвержение с небес падших духов. Сочетание этих двух сюжетов, образующих своеобразное “обрамление” традиционной композиции “Страшного суда”, отражало распространенную в церковной литературе систему представлений, согласно которой праведники должны были занять на небесах место, освободившееся после отпадения десятого ангельского чина.
Развитие византийской иконографии “Страшного суда” на русской почве отражало стремление иконописцев к максимальной широте и универсальности идейного содержания этой композиции. Как традиционные сюжеты, так и новые, появившиеся в более позднее время, должны были свидетельствовать о промыслительной мудрости Бога – Творца и Спасителя и раскрывать всю историю Божественного Домостроительства – от Предвечного Совета до грядущего блаженства праведных в Царствии Небесном. Подобные тенденции были характерны для культурных процессов середины XVI века, когда происходило и окончательное сложение развитой иконографии “Страшного суда”.
